Том 2. Конармия - Страница 82

[29] Теребин.

Обстановка после поражения. Шеко и Винокуров. — Мануйлов… Арзак… Тифлис…

[30] Будятичи.

Встреча с 44 див. Доктор, сестра, бей жидов, спасай Россию. — Гордая <органи> сестра, хорошая организация медиц. помощи, в бригаде порядок. Орлов… Катись, дальше… В это время — элегантный Шеко. — Скандал с Орловым. Сестра, к[а]к привет из России, там что-то Новое, если такие женщины идут в армию. — Новая армия, настоящая. — Характеристика Орлова. Он выбрасывает вещи. — Они пакуют вещи — культура — термос, плед, складные кровати.

[31] Владимир Вол[ынский]. —

Копошусь в теплой яме. Горячность еврейской семьи. Сижу, не выхожу в город. Я сплю против беременной женщины. Легкая походка Бородина. —

Баня. Фантастическое зрелище. Жалкое, русское зрелище. —

—

Главное — к[а]к хорошо ощущать себя в этой горячей потной яме. Даже корысть — не раздражает, она дружная, у них — восторг наживы, пятница, вечер, они мне благодарны. —

—

Заметка психологическая. — У русских есть смерть — здесь нет. Не представишь себе этих лиц в гробу. — После этой призрачной сухой беспощадной жизни, с добротой такой простой и дикостью — бессмысленной — здесь к[а]к-то распариваешься. — Набираешь сил бессмертия. — Этот таинственный жар семьи. — Описать старика и старуху, корыстных, трудолюбивых, жадных к жизни без угасания. — Жизнь придушенная, но бьющая, к[а]к пламень — вверх из ямы. — Рассуждение. Вкрапить события. —

[32] <[Де]емидовку, будь интел-<[нрзб]>

там, будь интеллигентен, прошу тебя Шевелев.>

[33] Загладь невольный грех

от плодов Талмуда.

бертами, Шевелев. Я

рядку. —

Мы приехали в Демидо

путчиком был простой как трава и свир Прищепа

тельный хам, безграмо

ративное пятно, будущи

ный сифилитик и нет

<бел> красную черкеску

<ба> белоснежный

тый за спину. Всю дор

мне о том, как он с

<в родной> по станице тоин <чт> того, чтобы Кубань пришли бел его родители были в контрразведке щено соседями. вернулся в родну ноармейцем, под

[34] полотенца. Он вышел ной черкеске с кривым оясом, телега с мебелью ди. Прищепа ходил от и кровавый <след> отпечаток его подошв <путь.> В тех хатах где цыплят своей матери отца — он оставлял черепа младенцев, повешенных над иконы загаженные [ч]убатые старики, пону-юмо следили его путь, <ница молчала п. ч.> казаки рассыпались хал и станица молчала улся в свой опустошен <вил отбитую у соседей мебель>

[35] Грищук

I. Белев, обморок Грищука. —

Две России. Уехал шесть лет тому назад. Приехал — что увидел.

Монолог Грищука. — Стиль.

[36] Говинский.

Польский дезертир. Где еще такая армия? Приняли и сейчас же ко мне кучером. Он в потрясении, потом нахлестывает лошадей и поет во все горло.

Рев[олюционная] глава. — Аф[онька] Бида.

Поймали, хотели убить, главное, почему не убили? — потом забыли, потом вставили в список на довольствие. Сюжет — к[а]к Говинский был зачислен на довольствие.

[37] Корочаев и еврей.

Гордый еврей. Назначили командиром полка. Не показать виду — перед казаками. Смерть еврея.

[38] Лепин.

Бунт души. Захотел к латышам. — Его прошения.

[39] Жизнеописание Апанасенки.

Унтер-офицер. 4 Георгия. Сын свинопаса. — Собрал деревню. Действовал на свой страх и риск. — Соединился с Буденным. — Астраханский поход.

Послание к полякам, которое начинается так: Сволочи. Составить послание.

[40] Ап[анасенко] и Винокуров.

Случай с Яковлевым — Казаки на поклон. Винокуров гнет свою линию. — Описать трапезу, молодой задор Яковлева…

Инцидент с сестрой. — Книга и еще целый ряд — чувствуют себя к[а]к дома.

Сестра приехала для Тимошенки.

Дом священника…

Нач[альник] регистрода стреляется… Апанасенко приходит извиняться… Винокуров хитрит, хлопает по спине… Разоблачение заврегистрода…

У нее была гадливость, потом к[а]к изменяется выражение женщины… Под иконой…

[41] Тимошенко.

C’est superbel — Декоративный начдив. — Переезд, красная фуражка, белый жеребец. — Спокойный, точный, чистоплотный авантюрист. Творец жизни. Кони. Холуи. Автомобиль. — Ремесло начдива. — У батюшки. — Холуи — рабы. — Хороший наштадив.

Биография,

Переезд — День начдива. — Холуи начдива.

[42] День начдива.

Собирательный день. Повествование.

I. Француз. II. Торбочка из Совнархоза. — III. Утро начдива. — В штабе. — Холуи начдива.

—

Начало — холуи убирают лошадей, их еда, разговор с казаками, пренебрежительное отношение к другим. — Рассказ — форма.

Утро начдива.

[43] Три военкома.

Прощание с Бахт[уровым]. Губанов, Ширяев, Винокуров… Рассказ о Губанове — прихрамывающий двадцатидвухлетний парень, властелин нехотя, ученик городского училища, мелкий мещанин — вижу, к[а]к он едет во главе полка…

Ширяев и Книга… — Гришин… Новое поколение — мещане… Гришин — донской казак… Губанов — мельчает порода, ну, кто таких Апанасенко, ухожу, устал, его ординарцы, рисуется, медленно взбирается на лошадь…

Гришин с красными губами… О новой породе мещан. —

[44] Порядок.

День покоя. Прохожу мимо двора, в котором живет Бахтуров. Жена. — Отступление — о женщинах в Конармии — Шурка Гусевская, припускают жеребцов, зарезанная сестра — сестры, которым никто не намолотит овса — ненависть, — <Русская красавица>.

—

Отдых. — Бойцы, лошади. — Корочаев и еврей. — Шурка. — Ал[ександра?] Вас[ильевна?] — начдив за занавешенным окном, тайна <секр> успеха. — Главное — бойцы, молотят овес. — Кубанцы за котлами. — Белье развеш[ено] по всему селу. — Скребет лошадь, потом спит на сене. — Начдив целый день у себя дома — потом в штаб, потом на бел[ом] жеребце на позиции.